Статьи
Сфера образования
Требовательная любовь и труд в детской коммуне А.С. Макаренко
В 1920 году Полтавский губернский отдел народного образования поручил Антону Семёновичу Макаренко (1888 – 1939) организовать вблизи Полтавы колонию для несовершеннолетних правонарушителей и руководить ею. Работу пришлось начинать в очень трудных условиях. Воспитанники, с которыми А.С. Макаренко пришлось иметь дело, были подростками и юношами (от 13 до 17 лет) с уголовным прошлым, не привыкшими к труду. Они не хотели работать, не желали убирать за собой постели, носить воду для кухни, придерживаться какого бы то ни было режима, а воспитателей просто не замечали. Обжившись на новом месте, они стали грабить на дорогах, ведущих к Полтаве, а в колонию ходили, чтобы делить добычу, есть и спасаться от зимних холодов.
В «Педагогической поэме» Макаренко так описывает жизнь колонии на заре её существования: несколько полуразрушенных зданий, тридцать кроватей-дачек и три стола в единственной пригодной для жилья спальне, полуистлевшая верхняя одежда, вши и обмороженные ноги (большинство колонистов за неимением обуви обёртывали ноги портянками и завязывали верёвками), полуголодный паёк, материализованный в ежедневной похлёбке с неблагозвучным названием «кондер», – словом, складывались условия, дававшие «простор для всякого своеволия, для проявления одичавшей в своём одиночестве личности»1.
«Жизнь наша сделалась печальной и жуткой, – вспоминал потом Макаренко. – Я ещё не терял надежды, что придумаю способ договориться с воспитанниками». «Первые месяцы нашей колонии для меня и моих товарищей были не только месяцами отчаяния, но и месяцами поиска истины». «Я во всю жизнь не прочитал столько педагогической литературы, сколько зимою 1920 года». И что же в итоге этого чтения? «Я с отвращением и злостью думал о педагогической науке… нет ни метода, ни инструмента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то шарлатанство!» «Меня угнетала мысль: неужели я так и не найду, в чём секрет?» При этом не следует думать, что Макаренко был совершенно неумелым воспитателем. У него за плечами была более чем 12-летняя педагогическая практика. Он умел многое, но это были не просто дети, а молодые бандиты с большим опытом преступлений.
В чём секрет создания нового человека?
И тогда Макаренко стал создавать свою систему воспитания, основанную на «требовательной любви». Он считал, что дети – не объект воспитания. «Нет, дети – это живые жизни, и жизни прекрасные, и поэтому нужно относиться к ним как к товарищам и гражданам, нужно видеть и уважать их права и обязанности, право на радость и обязанность ответственности». В представлении А.С. Макаренко, дети – не «подопечная мелочь», а часть общества, способная к активному участию в его жизни. И войти в общество они могут, прежде всего, через труд, труд в большом количестве, причём, труд не только в школьных мастерских, не уроки труда, а труд как таковой, совместная трудовая деятельность, «экономическая» забота каждого члена колонии-общины. В этом проявилось новаторство Макаренко: в единстве его педагогической теории с практикой общего труда. При этом он считал, что трудолюбие и способность к труду не даны ребёнку от природы, а воспитываются в нём, что труд должен быть сознательным, творческим, радостным, основной формой проявления личности и заложенных в ней возможностей.
Зимой 1920-1921 гг. Макаренко привлёк воспитанников к строительным работам по восстановлению жилых домов соседнего разграбленного помещичьего имения. Воспитанники, отрицавшие до этого всё, что исходило от педагогов, тем не менее, охотно взялись за работу, чтобы обеспечить себя нормальным жильём. С этого и началось успешное создание коммуны, описанное в знаменитой на весь мир «Педагогической поэме». Макаренко писал, что «…несмотря на всю трагичность этих дней, они были днями роста и нашего хозяйства и нашего здоровья». «В самой колонии было весело и звучно от постоянного рабочего напряжения. От неизбывной рабочей заботы».
В течение 3 – 4 лет А. С. Макаренко создал образцовое воспитательное учреждение – «Трудовую колонию имени А. М. Горького». «К этому времени мы забыли, что такое грязь, что такое вши, чесотка. Колония блистала чистотой и новыми заплатами, аккуратно наложенными на каждое подозрительное место: всё равно, на каком предмете: на штанах, на заборе, на стенке сарая, на старом крылечке». Трудовые будни старались превратить в праздники труда: «Жатву решили открыть торжественно праздником первого снопа, …к которому мы готовились как к очень большому торжеству. Было приглашено много гостей, варили хороший обед, выработали красивый и замечательный ритуал начала жатвы. Уже украсили арками и флагами поле, уже пошили хлопцам свежие костюмы…»
Трудовой базой колонии было сельское хозяйство, в основном, для нужд своего коллектива. Макаренко считал, что во избежание ранней и узкой специализации следует переключать детей с одного вида труда на другой, дать им возможность получить школьное образование и в то же время овладеть рабочими профессиями, а также навыками по организации и управлению производством. Поэтому, начав с простейших видов сельскохозяйственного труда, Макаренко затем перешёл к организации производственного труда воспитанников в кустарных мастерских (столярной, слесарной, сапожной и др.). Таким образом, в процессе трудовой деятельности у детей развивалось их умение ориентироваться, планировать работу, бережно относиться ко времени, к орудиям производства и к материалам, добиваться высокого качества работы.
Со временем, «неожиданно для себя колония начала заметно богатеть и приобрела стиль солидного, упорядоченного и культурного хозяйства. Ассигновали довольно большие суммы на хороших коров, на стадо овец, на мебель, новый коровник и т.д.». Колония им. М. Горького создавала не только примеры работы с молодёжью, но и примеры хозяйствования.
Молодым – высокие задачи
К середине 30-х годов перед коллективом колонии и её руководителем встала новая сложная проблема, решение которой было связано с реализацией открытых ими методов воспитания. К этому времени материальное положение колонии, её быт стали устойчиво благополучными. Макаренко считал, что это благополучие скрывало в себе реальную опасность остановки в развитии, а вслед за этим и саморазрушения коллектива. Положения не спасло бы строительство очередного здания или увеличение поголовья скота и размеров посевной площади. «Да, мы почти два года стоим на месте, – размышляет Захаров, герой «Педагогической поэмы», – те же поля, те же цветники, та же столярная и тот же ежегодный круг». Он приходит к важному выводу: «Не может быть допущена остановка в жизни коллектива... Формы бытия свободного человеческого коллектива – движение вперёд, форма смерти – остановка».
Так рождается одна из плодотворнейших идей макаренковской педагогики – учение о «завтрашней радости», о близких и далёких перспективах как о необходимых стимулах движения, совершенствования коллектива и отдельных личностей, из которых он состоит. Если коллектив или отдельный человек достиг поставленной цели, а новых перспектив перед собой не поставил, наступает самоуспокоение, нет больше воодушевляющих стремлений, нет у него будущего, развитие останавливается.
Неудачи многих детских учреждений, детских домов и колоний Макаренко видел в слабости и неясности перспективы. Он утверждал, что даже хорошо оборудованные детские дома, если они не организуют свою будущую деятельность, не добьются хорошей работы и дисциплины. «Человек не может жить на свете, если у него нет впереди ничего радостного. Истинным стимулом человеческой жизни является завтрашняя радость... Самое важное, что мы привыкли ценить в человеке, – это сила и красота. И то, и другое определяется в человеке исключительно по типу его отношения к перспективе... Воспитать человека – значит воспитать у него перспективные пути, по которым располагается его завтрашняя радость».
Педагог должен уметь увлечь весь коллектив воспитанников и каждого из его участников определённой целью, достижение которой, требующее усилий, труда, борьбы, даёт глубокое удовлетворение. Добившись этой цели, надо не останавливаться на достигнутом, а ставить дальнейшую задачу, более широкую, более общественно значимую, делать больше и лучше, чем раньше.
Макаренко упрекали в том, что он воспитывает мечтателей. А он на это отвечал, что детский коллектив обязательно должен «впереди видеть лучший завтрашний день и стремиться к нему в радостном общем напряжении, в настоящей весёлой мечте… Поэтому я не надевал на мечту колонистов никакой узды и вместе с ними залетел, может быть и слишком далеко. Но это было очень счастливое время в колонии». «Я хотел изобразить счастье в борьбе, в коллективных напряжениях, в требовательной и даже суровой дисциплине, в труде, в тесной связанности с родиной, со всей страной».
С июня 1927 года Макаренко участвовал в организации для детей-беспризорников трудовой коммуны имени Ф.Э. Дзержинского в посёлке Новый Харьков (пригород Харькова), совмещая эту работу с деятельностью в колонии имени А. М. Горького, и в дальнейшем в течение нескольких лет отдавал все свои силы руководству этой коммуной. Коммуна стала настоящим индустриальным предприятием, а трудовая деятельность воспитанников в ней достигла своей высшей формы. Начав со скромных мастерских, переоборудованных затем в производственные цехи, коммуна к 1930 году перешла на полную самоокупаемость. А через два года на её территории были воздвигнуты большие корпуса заводов электроинструмента и фотоаппаратов марки «ФЭД». Предприятие коммуны им. Ф.Э. Дзержинского стало первенцем точного машиностроения и оптического производства в стране. Коммуна внесла важный вклад в подготовку квалифицированных кадров для разных областей производства страны.
На заводах трудилось до 600 коммунаров. Кроме большого экономического значения, это производство важно было и в педагогическом отношении, требуя от воспитанников большой аккуратности и точности в работе (до тысячных долей миллиметра). Воспитанники коммуны работали на предприятиях по 4 часа в день и учились в средней школе, существовавшей в коммуне, а в свободное время занимались в полусотне кружков и секций, на заработанные деньги летом путешествовали по Волге, Крыму, Кавказу. По окончании средней школы они успешно выдерживали экзамены в вузы.
Заводы приносили большую ежегодную прибыль. Основная часть причитающихся коммуне денег шла на совершенствование производственного процесса и на нужды коллектива в целом.
Система заработной платы также справедливо сочетала интересы коллектива и каждого коммунара. Десять процентов поступало в фонд совета командиров, и тот распределял их в зависимости от потребностей: на культурную работу, на стипендии студентам – бывшим коммунарам и пр. Определённая сумма переводилась на личные сберкнижки, которые коммунары, уходя из коммуны, получали на руки. И, наконец, определённая часть общего заработка вручалась коммунару для личных нужд.
«Коммуна выросла в коллектив ослепительной прелести, подлинного трудового богатства… почти не оставив ничего от смешной проблемы «исправления человека».
Настоящая организация коллектива может делать чудеса
И в колонии, и затем в коммуне, Макаренко стремился создать единую общину воспитанников и сотрудников – «воспитательный коллектив», в котором для преподавательской и воспитательной работы открываются светлые и широкие перспективы: «При нормальной организации детского коллектива он всегда будет похож на чудо, – писал он. – Если имеется настоящая организация детского коллектива, то можно сделать настоящие чудеса». «Ни я, ни другой педагог никакими разговорами не может сделать того, что может дать правильно организованный, гордый коллектив».
Одной из важных организационных находок были отряды и командиры. Весь состав колонии делился на 28 постоянных отрядов, по 7 – 15 человек в каждом. Во главе каждого отряда стоял командир, вначале назначавшийся из состава данного отряда заведующим колонией, а позже – советом командиров. Очень важным правилом было полное запрещение каких бы то ни было привилегий для командиров: они никогда не получали ничего дополнительного и никогда не освобождались от работы.
Шаг за шагом, ставя перед колонистами новые и новые задачи и добиваясь их непременного решения, Макаренко постепенно вовлекал в дела колонии всех её обитателей. Для этого, помимо постоянных отрядов, создавались временные сводные «рабочие отряды». Они существовали ровно столько, сколько нужно было для того, чтобы выполнить то или иное срочное задание: выполоть картофель, вспахать участок или обеспечить реквизит для очередного спектакля. Макаренко считал практику сводных отрядов «самым важным изобретением нашего коллектива за все 13 лет нашей истории. Только оно позволило нашим отрядам слиться в настоящий, крепкий и единый коллектив, в котором была рабочая и организационная дифференциация, демократия общего собрания, приказ и подчинение товарища товарищу, но в котором не образовалось аристократии – командной касты». Сводные отряды имели огромное воспитательное значение: в дела колонии постепенно вовлекались все её обитатели. Командирами сводных отрядов становились обычно рядовые члены постоянных отрядов, что помогало им развивать в себе организаторские качества. Таким образом, почти каждый колонист мог выступать не только в роли добросовестного исполнителя, но становился активным членом коллектива, растущего вместе с ним, хозяином, заинтересованным в успехе общего дела.
Ядром колонии, её активом, состоящим из лучших колонистов – командиров постоянных отрядов, был совет командиров. Здесь очень оперативно (регламент выступлений – 1-2 минуты) решались многочисленные вопросы хозяйственной, бытовой, культурной жизни колонии. Совет командиров был тем самым приводным ремнём, который позволял педагогам систематически воздействовать на все стороны жизни своих воспитанников.
И, наконец, общее собрание колонистов, которое представляло коллектив в целом, вырабатывало общественное мнение коллектива. Так, например, с самого начала колония им. А. М. Горького действовала как «открытое учреждение», без заборов и сторожей. Её коллектив – «свободное объединение людей, здесь никого не заставляли жить насильно»; применялись морально-психологические средства «удержания личности в коллективе». Убежавший мог быть принят обратно по личному заявлению только на общем собрании. Таким образом, общее собрание прекрасно воспитывало чувство ответственности за принятое на нём решение, ответственности за поступки не только свои, но и своих товарищей, вырабатывало у воспитанников способность в каждый момент своей жизни найти правильный критерий для личного поступка и в то же время требовать и от других правильного поведения.
Сознательная дисциплина и ответственность – в основе порядка и культуры
Процесс воспитательного воздействия со стороны педагогического персонала колонии естественно и неразрывно сочетался с процессом коллективного самовоспитания. Поэтому и дисциплина, крепнувшая в колонии год от года, не была дисциплиной торможения и послушания, обычно ограничивающейся отрицательными требованиями: «не шали», «не ленись», «не опаздывай» и основанной на бездумном подчинении и тем более – насилии. «Наша дисциплина, – писал Макаренко, – это соединение полной сознательности, ясности, полного понимания, общего для всех понимания, как надо поступать, с ясной, совершенно точной внешней формой, которая не допускает споров, разногласий, возражений, проволочек, болтовни». «Всё, что есть в коллективе, в конечном счёте, принимает форму дисциплины». «Дисциплина – это лицо коллектива, его голос, его красота, его подвижность, его мимика, его убеждённость». При такой дисциплине каждому подростку становятся понятны интересы коллектива, развивается гармония личных и общих интересов, ответственности перед коллективом, а, в конечном счёте, и перед всем обществом, вырабатываются понятия долга и чести.
Макаренко говорил, что «…дисциплинированным человеком мы имеем право называть только такого, который всегда, при всяких условиях сумеет выбрать правильное поведение, наиболее полезное для общества, и найдёт в себе твёрдость продолжать такое поведение до конца, несмотря на какие бы то ни было трудности и неприятности». В колонии им. А.М. Горького воспитанники приучались легко переносить неудобства и трудности, быть выносливыми и выдержанными. У них возник и получил всеобщее признание лозунг «не хныкать, не пищать», всегда быть бодрым и мужественным.
Выработке внешней формы дисциплины во многом способствовала так называемая «военизация». Говоря о «военизации», Макаренко не случайно заключал это слово в кавычки. Военная атрибутика: приказы, рапорты, бодрый отклик: «Есть!», трубач, играющий сбор, часовой у входа, знамёна, оркестр, безукоризненный строй колонистов – всё это представляло собой «небольшую игру, эстетическое прибавление к трудовой жизни, жизни всё-таки трудной и довольно бедной». Правила этой игры соблюдали все – от заведующего до последнего «пацана». Смысл и цели её были значительно серьёзнее, чем может показаться на первый взгляд. Игра эта делала ребячью жизнь интереснее, красивее и незаметно для её участников вырабатывала в них не только такие «внешние» стороны поведения, как точность и аккуратность, вежливость и подтянутость, но и качества, составляющие внутреннюю сущность каждого сознательного члена коллектива: организованность, дисциплинированность, чувство ответственности.
Макаренко отводил чрезвычайно важное место эстетическому воспитанию и понимал его весьма широко. «Вечерами в спальнях мы часто устраивали общие чтения. С первого дня образовалась библиотека… Читать книги любили многие колонисты, но далеко не все умели осмысливать книжку. Поэтому мы и ввели общие чтения вслух, в которых обыкновенно участвовали все». Посещение театра и кино, живопись, музыка (Макаренко и сам прекрасно играл на скрипке) – всё это было частью жизни коммуны. В коммуне им. Ф.Э. Дзержинского был создан духовой оркестр, который исполнял сложные классические произведения и считался одним из лучших на Украине. Обилие цветов на территории и в помещениях, натёртые до блеска полы, белоснежные скатерти на столах, аккуратная одежда и причёска – всё это были те самые «принципиальные мелочи», которые входили в общую глубоко продуманную систему эстетического и вместе с тем нравственного воспитания. Спортивные игры и гимнастика, прогулки и большие туристические походы давали отличную разрядку после напряжённой работы и учебных занятий, способствовали физической закалке ребят.
* * *
Уникальны успехи педагогической деятельности Макаренко. В колонии горьковцев и в коммуне дзержинцев он сделал более 10 выпусков; всего – более тысячи человек. Долговременные и устойчивые результаты воспитательной системы А.С. Макаренко отразились во многих замечательных жизненных судьбах его воспитанников. Об этом повествуется в сотнях публикаций и статей. Такого рода масштабных доказательств ранее не было в педагогической истории, их нет и сейчас.
Если в условиях голода, экономической разрухи и засилья материалистической идеологии, бюрократического произвола и сопротивления педагогических «авторитетов» пламенное сердце одного человека смогло стать фокусом Света и создавать коллективы великолепной красоты, единения, силы порядка и организованности, значит, нет безвыходных ситуаций. Значит, опираясь с благодарностью на сокровища прошлого опыта и теперь уже на мудрую помощь Иерархии Света, можно уверенно создавать новые общины и новый порядок управления, нового человека и новую общность.
1 Здесь и далее в статье цитаты из художественных произведений «Педагогическая поэма» и «Флаги на башнях», а также из педагогических статей А.С.Макаренко.
Составители: О.А. Иванова, Н.А. Лазарева
Статья из сборника "Община - Путь к Мировому Братству". Статья написана для ИД "Сириус".